Куда возвращаются утки?
ОАО «Нефтяная акционерная компания «АКИ-ОТЫР» – сравнительно молодое предприятие. Название его в буквальном переводе значит «Дед Богатырь». У народа манси величать Отыром принято только священных духов-покровителей, но случай с нефтяной компанией можно считать счастливым исключением. О предприятии с «богатырским» названием мы беседуем с генеральным директором «АКИ-ОТЫР» Ярославом Проскурником.
– Ярослав Иванович, у компании необычное название. Откуда оно появилось?
– Аки Отыр – это богатырь, который в прошлой, земной, жизни совершал многочисленные подвиги, спасая людей во время голода, эпидемий, глобальных катастроф. За свои деяния он был возведен своим народом и Торумом (Богом, Создателем) в ранг Святого. Для того чтобы узнать подробнее о значении названия «АКИ-ОТЫР», мы сделали запрос в Обско-угорский институт прикладных исследований и разработок. Из объяснений мы поняли, что Отыр – наш покровитель, которого мы должны чтить и уважать. За это он будет помогать нам. Так и происходит вот уже почти 20 лет (предприятие было создано еще в 1992 году, а в 2004 году вошло в структуру НК «РуссНефть»).
– В каждой нефтяной компании есть отдел, который занимается экологической программой. Какая работа по снижению техногенной нагрузки на природу ведется в Вашей компании?
– В компании есть отдел охраны окружающей среды. Сегодня нами внедряются малоотходные технологии, технологии безопасного накопления, хранения и утилизации отходов производства. В их числе и рекультивация шламовых амбаров. В текущем году мы заключили договоры со специализированными компаниями для разработки проекта по рекультивации земель на Шапшинской группе месторождений (Верхне-, Средне- и Нижне-Шапшинский лицензионные участки). Все работы будут осуществляться целенаправленно, планомерно и в соответствии со стандартами экологической и промышленной безопасности.
– Пора уже делать рекультивацию на этих землях?
– Мы не так давно начали развиваться: строительство скважин ведем с 2006 года, большинство проектов развивали с нуля, так что шламов пока не много. Например, начали в прошлом году и заканчиваем в этом рекультивацию только одного шламового амбара на первом кусту Нижне-Шапшинского месторождения.
Проводить работы по рекультивации, пока не закончен объект, – это не целесообразно. Зачем перетаскивать шлам с одного места на другое, создавая тем самым видимость труда? Все работы мы проводим в соответствии с действующим законодательством: шлам разрешается хранить в одном месте до трех лет, а строительство скважин на кустовой площадке идет около двух лет.
– Большинство нефтяных компаний при бурении применяют такой компонент, как калий хлор. При взаимодействии его с соленой водой происходит реакция, последствия которой уже нельзя ликвидировать. И это достаточно серьезная проблема. Скажите, какой компонент применяет Ваша компания при бурении скважин?
– Для поддержания условной вязкости используется буровой раствор на основе артезианской воды с добавлением бентонитовой глины. Для регулирования РН-среды используется кальцинированная сода. Мы стараемся избегать проблем. Недавно я был на одной из кустовых площадок, где буквально в прошлом году мы отбурили скважины и где сейчас проектируется рекультивация. Жаль, не было с собой фотоаппарата, может, Вы и не поверите мне… Там, в амбаре, плавают утки! Несколько десятков. Вода теплая, прогрелась. Птицам комфортно.
– Ну, может, они еще не знают, где плавают…
– Не знают, но им явно нравится. Дикая птица, она чувствует намного больше, чем человек. Мы их спугнули, но они потом вернулись назад!
– Соглашусь с Вами: утка – одна из самых чувствительных птиц.
– Да, так что все зависит от количества и технологии применения компонентов. Сейчас экологические технологии достаточно сложные. Количество применяемых растворов, их качество и состав тщательно проверяются. Если все правильно сделать, то в течение года природа сама все восстановит, все земли.
– А после рекультивации на Ваших месторождениях можно посадить кедр?
– На наших участках кедр никогда не рос, только сосна, береза, ольха. Вот они и вырастут после рекультивации.
– А сколько всего у вас скважин?
– С каждым годом количество увеличивается. На Шапшинских месторождениях до конца этого года у нас будет порядка 250 скважин.
– Это довольно прилично.
– В среднем мы бурим по 30-40 скважин в год. Сейчас идет разработка новых проектных документов по развитию производственной инфраструктуры лицензионных участков. Мы не прекращаем трудиться. Доказательством этого являются ежегодные результаты окружного конкурса «Черное золото Югры» – дипломы победителя конкурса в номинациях «Самое динамично развивающееся предприятие с годовым объемом добычи до 1 млн тонн нефти», «Самое динамично развивающееся предприятие с годовым объемом добычи до 5 млн тонн нефти».
– А когда закончится нефть в скважинах?
– Я надеюсь, что мы этого не увидим.
– Намного легче стало работать сегодня, чем 30-40 лет назад?
– Вот что я скажу: тогда и сейчас были абсолютно разные условия. В то время шло интенсивное развитие отрасли. О человеке думали мало. Времянки стояли годами. Был вагон, чтобы переночевать, – и ладно. В –40-50 оС ездили на грузовиках, из-за морозов стояла техника. А сегодня даже спецодежда позволяет в –50 оС чувствовать себя комфортно. Это не те фуфайки, которые нам тогда выдавались: одинаковые и для Краснодара, и для Нижневартовска. Что тут говорить – выживали тяжело. Не сравнить с сегодняшним днем. Но всегда для нас оставались неизменными профессионализм, упорный труд и преданность профессии.
– Теперь расскажите, пожалуйста, немного о себе.
– Я учился я в Нефтяном техникуме в Украине по специальности «Эксплуатация нефтяных и газовых скважин». Позднее окончил Тюменский Индустриальный институт по специальности «Организация производства». На север приехал в 1982 году по распределению союзных министерств. Начал работать, как многие нефтяники, сначала оператором, мастером добычи, ведущим инженером, а затем и начальником цеха. Все это время трудился на группе месторождений «Варьеганнефть». Недолго работал на Приобском месторождении в 1998 году, потом в компании «Белые ночи» главным инженером. Это было первое в России предприятие с иностранным капиталом по добыче нефти, позже оно вошло в состав НК «РуссНефть». В декабре 2004 года мне было предложено возглавить «АКИ-ОТЫР» в должности генерального директора.
– Как набирали коллектив на свое предприятие?
– Наша компания зарегистрирована в Ханты-Мансийске, но в связи с дефицитом опытных кадров в нефтегазовой отрасли в основном у нас работают приглашенные специалисты из региона (г. Нефтеюганск, г. Нижневартовск, г. Радужный и др.). К нам трудоустраивается много молодых людей после окончания технических вузов, в том числе на руководящие и ведущие должности. Студенты Тюменского нефтегазового университета проходят у нас практику. А для будущих специалистов из местных учебных заведений мы устраиваем экскурсии на месторождения, где они своими глазами могут видеть, как идет процесс добычи, в каких условиях люди живут и трудятся. У нас в работе порядок прежде всего. Надеюсь, что таким образом будем дальше трудиться. К тому же, есть надежда на студентов, которые способны развиваться. Они молодые, грамотные, быстро осваиваются – почему бы им не работать у нас? Это, может быть, даже чуть проще, чем лететь в космос.
– Спасибо Вам, Ярослав Иванович, за интересную беседу!
Маргарита Якунина
